Хореограф Егор Дружинин в эксклюзивном интервью рассказал о своей семьей, проекте «Танцы со звездами» и о том, что его связывает с известным танцовщиком
— Егор, кем вы себя считаете в большей степени — актером, режиссером, хореографом? Или у вас все взаимосвязано?
— В большей степени все же постановщиком, нежели исполнителем. Даже показывая актерам ту или иную сцену, ты все равно не превращаешься в одного из них. Для этого нужны более частая практика, более глубокое погружение. Нужно перейти, как я говорю, на другую сторону баррикады, — выключить в себе постановщика и включить исполнителя. И я бы с радостью это делал. Тем более, что это у меня неплохо получается.
— Мало кто знает, что вы — потомственный, если можно так сказать, хореограф. Когда решили пойти по стопам папы?
— В данном случае преемственность — не благодаря, а вопреки. Я не рос, мечтая стать таким, как папа. Стать папой было слишком сложной задачей хотя бы из-за самого папы. Слишком строгим ментором казался отец. Слишком недостижимой казалась цель. Я же просто хотел танцевать и придумывать танцы. Папа уверял, что в 16 лет начинать поздно. Моей дочке сейчас 20, а начала танцевать она в 18, как я. Полагаю папа был не вполне прав, и танцевать никогда не поздно. Но мое желание танцевать, безусловно, началось с отцовского примера
— Был ли момент, когда вы поняли, что стали (становитесь) одним из самых авторитетных экспертов современного танца в России?
— Эксперт — это ужасное слово. Как можно быть знатоком того, что постоянно меняется, обновляется, эволюционирует? Нет. Мне больше нравится думать, что меня уважают в профессиональной среде за мой опыт, веру в новое и вкус. И лишь по этой причине, вероятно, мое профессиональное мнение имеет вес.
— Вы всегда на сто процентов уверены в своих решениях? Или бывают моменты сомнений?
— Уверенность зачастую — синоним силы. Но я знаю, что это самообман. Иллюзия уверенности помогает многим «крутышам» находиться в зоне максимального комфорта. Я же человек сомневающийся. Терзаться сомнениями — моя зона комфорта.
— Вчера завершился очередной сезон шоу «Танцы со звездами», которое вот уже не в первый раз бьет все телерейтинги. Что поменялось, что осталось прежним?
— Прежнее — это то, с какой страстью участники стремятся к победе. Новое — это общее ощущение доброжелательности и легкости в жюри. Никто никому ничего не доказывает, не спорит, не выходит из себя. Мне нравится этот сезон больше прочих. Мне есть с чем сравнивать. Нынешний сезон для меня не первый и не второй.
— Чем руководствуетесь при принятии решения — участвовать в предложенном вам проекте или нет?
— Каждый новый проект — это как игра. Тебя зовут, и ты размышляешь, насколько интересно тебе будет в этой игре поучаствовать. Если продолжать аналогию, то тут важно, кто тебя зовет, кто будет с тобой в команде, есть ли шансы на победу, а главное — есть ли время на игру. Пойти поиграть, или доделать «домашку». Я очень признателен судьбе и продюсерам «Танцев со звездами» за то, что этот сезон случился именно сейчас. Ведь доводов «против» могло быть больше, чем «за». Но я полагаю, что такие развлекательные проекты чрезвычайно нужны в это непростое время. Именно это я подразумеваю под победой.
— Вы сидите в жюри с Николаем Цискаридзе. Не все знаю, что он — ваш родственник, двоюродный брат вашей супруги Вероники и крестный вашей дочки Саши. Скажите, вам легко или сложно вместе с Николаем оценивать участников?
— Ника Цискаридзе — человек сложный. Но гении имеют на это право. У него хорошее чувство юмора. Когда мы в спорах заходим в тупик, нас спасает хорошая шутка. Да и потом он — родственник. Я могу к нему по-разному относиться, но всегда буду стоять за него горой. У него за спиной много добрых дел. А я предпочитаю судить по поступкам, не за характер.
— Супруга переживает по поводу того, что вы часто бываете на репетициях, записи проекта, в то время, когда многие боятся сегодня выносить мусор на улицу?
— Слава богу, на репетиции нас, жюри, не вызывают. Эфир проходит сравнительно быстро. Мы почти не контактируем со съемочной группой, а с участниками стараемся общаться, соблюдая предписанную дистанцию. Перед каждым эфиром каждый из нас обязан пройти дважды тесты.
— Если возвращаться к вашей семье — какие плюсы в союзе, где и муж и жена — люди творческие?
— Ника, моя жена, слава Богу, не хореограф. Она — актриса. Притом хорошая. Мы с ней зачастую не бываем согласны ни в чем, кроме творчества. Тут наши взгляды полностью совпадают.
— Минусы тоже, наверняка, есть?
— Есть. Нам тяжело работать вместе. Но я все равно не перестану работать с ней. Почему я должен отказывать себе в удовольствии работать с интересной актрисой лишь потому, что она моя жена?
— Супруга и дети следят за вашими успехами в работе, переживают, или это для них что-то обыденное?
— Переживают всегда. Они чувствуют мои настроения, мои вибрации. Если работа будничная, если в ней нет ничего особенного, то она проходит мимо них, не оставляя следа. Но такие проекты, как «Танцы со звездами» или работа над большими спектаклями, оставляют в них свой след.
— У вас есть праздники, когда присутствие всей семьи, ближнего круга, обязательно?
— Мы привыкли, что наша семья — это мы пятеро, и мы все время вместе. Несколько дней назад, к примеру, мы праздновали день рождение Ники. К нам присоединился Ника Цискаридзе. Вот вам и «ближний круг».
— Все ваши дети унаследовали родительскую любовь к танцам?
— Так или иначе — все. Саша посвящает уличным танцам уйму времени. Она, кажется, увлечена всерьез и надолго. Платон прекрасно слышит музыку и отлично импровизирует. Услышав где-то понравившуюся мелодию, он может начать неожиданно танцевать, к всеобщему удивлению и восторгу окружающих. Тихон танцует редко, под настроение. Его танцы — инопланетные. Это самые странные и забавные танцы в мире. (Улыбается.)
— Но не все пошли по вашим и супруги Вероники стопам?
— Пока об этом рано говорить. Ребята сами выбирают свой путь. Мы лишь демонстрируем им все существующие возможности и доказываем, что все двери перед ними раскрыты.
— Довольны выбором профессии старшей Александры?
— Она заканчивает факультет Психологии и Социальных Наук Высшей Школы Экономики, но ни на какой конкретной профессии пока не остановилась. Я, к слову, закончил актерский факультет театрального института, но по специальности работаю редко.
— Чем увлекаются сыновья — кроме танцев?
— Тихон — футболом и статистикой. Платон больше всего мечтает о путешествиях. Каждый день он вспоминает места, где он был и куда бы он хотел вернуться. Но у него множество иных увлечений. Он любит музыку, играет на кларнете, обожает мультипликацию, компьютерные игры, комиксы про Тин-Тина и многое другое.
Хореограф Егор Дружинин в эксклюзивном интервью рассказал о своей семьей, проекте «Танцы со звездами» и о том, что его связывает с известным танцовщиком — Егор, кем вы себя считаете в большей степени — актером, режиссером, хореографом? Или у вас все взаимосвязано? — В большей степени все же постановщиком, нежели исполнителем. Даже показывая актерам ту или иную сцену, ты все равно не превращаешься в одного из них. Для этого нужны более частая практика, более глубокое погружение. Нужно перейти, как я говорю, на другую сторону баррикады, — выключить в себе постановщика и включить исполнителя. И я бы с радостью это делал. Тем более, что это у меня неплохо получается. — Мало кто знает, что вы — потомственный, если можно так сказать, хореограф. Когда решили пойти по стопам папы? — В данном случае преемственность — не благодаря, а вопреки. Я не рос, мечтая стать таким, как папа. Стать папой было слишком сложной задачей хотя бы из-за самого папы. Слишком строгим ментором казался отец. Слишком недостижимой казалась цель. Я же просто хотел танцевать и придумывать танцы. Папа уверял, что в 16 лет начинать поздно. Моей дочке сейчас 20, а начала танцевать она в 18, как я. Полагаю папа был не вполне прав, и танцевать никогда не поздно. Но мое желание танцевать, безусловно, началось с отцовского примера — Был ли момент, когда вы поняли, что стали (становитесь) одним из самых авторитетных экспертов современного танца в России? — Эксперт — это ужасное слово. Как можно быть знатоком того, что постоянно меняется, обновляется, эволюционирует? Нет. Мне больше нравится думать, что меня уважают в профессиональной среде за мой опыт, веру в новое и вкус. И лишь по этой причине, вероятно, мое профессиональное мнение имеет вес. — Вы всегда на сто процентов уверены в своих решениях? Или бывают моменты сомнений? — Уверенность зачастую — синоним силы. Но я знаю, что это самообман. Иллюзия уверенности помогает многим «крутышам» находиться в зоне максимального комфорта. Я же человек сомневающийся. Терзаться сомнениями — моя зона комфорта. — Вчера завершился очередной сезон шоу «Танцы со звездами», которое вот уже не в первый раз бьет все телерейтинги. Что поменялось, что осталось прежним? — Прежнее — это то, с какой страстью участники стремятся к победе. Новое — это общее ощущение доброжелательности и легкости в жюри. Никто никому ничего не доказывает, не спорит, не выходит из себя. Мне нравится этот сезон больше прочих. Мне есть с чем сравнивать. Нынешний сезон для меня не первый и не второй. — Чем руководствуетесь при принятии решения — участвовать в предложенном вам проекте или нет? — Каждый новый проект — это как игра. Тебя зовут, и ты размышляешь, насколько интересно тебе будет в этой игре поучаствовать. Если продолжать аналогию, то тут важно, кто тебя зовет, кто будет с тобой в команде, есть ли шансы на победу, а главное — есть ли время на игру. Пойти поиграть, или доделать «домашку». Я очень признателен судьбе и продюсерам «Танцев со звездами» за то, что этот сезон случился именно сейчас. Ведь доводов «против» могло быть больше, чем «за». Но я полагаю, что такие развлекательные проекты чрезвычайно нужны в это непростое время. Именно это я подразумеваю под победой. — Вы сидите в жюри с Николаем Цискаридзе. Не все знаю, что он — ваш родственник, двоюродный брат вашей супруги Вероники и крестный вашей дочки Саши. Скажите, вам легко или сложно вместе с Николаем оценивать участников? — Ника Цискаридзе — человек сложный. Но гении имеют на это право. У него хорошее чувство юмора. Когда мы в спорах заходим в тупик, нас спасает хорошая шутка. Да и потом он — родственник. Я могу к нему по-разному относиться, но всегда буду стоять за него горой. У него за спиной много добрых дел. А я предпочитаю судить по поступкам, не за характер. — Супруга переживает по поводу того, что вы часто бываете на репетициях, записи проекта, в то время, когда многие боятся сегодня выносить мусор на улицу? — Слава богу, на репетиции нас, жюри, не вызывают. Эфир проходит сравнительно быстро. Мы почти не контактируем со съемочной группой, а с участниками стараемся общаться, соблюдая предписанную дистанцию. Перед каждым эфиром каждый из нас обязан пройти дважды тесты. — Если возвращаться к вашей семье — какие плюсы в союзе, где и муж и жена — люди творческие? — Ника, моя жена, слава Богу, не хореограф. Она — актриса. Притом хорошая. Мы с ней зачастую не бываем согласны ни в чем, кроме творчества. Тут наши взгляды полностью совпадают. — Минусы тоже, наверняка, есть? — Есть. Нам тяжело работать вместе. Но я все равно не перестану работать с ней. Почему я должен отказывать себе в удовольствии работать с интересной актрисой лишь потому, что она моя жена? — Супруга и дети следят за вашими успехами в работе, переживают, или это для них что-то обыденное? — Переживают всегда. Они чувствуют мои настроения, мои вибрации. Если работа будничная, если в ней нет ничего особенного, то она проходит мимо них, не оставляя следа. Но такие проекты, как «Танцы со звездами» или работа над большими спектаклями, оставляют в них свой след. — У вас есть праздники, когда присутствие всей семьи, ближнего круга, обязательно? — Мы привыкли, что наша семья — это мы пятеро, и мы все время вместе. Несколько дней назад, к примеру, мы праздновали день рождение Ники. К нам присоединился Ника Цискаридзе. Вот вам и «ближний круг». — Все ваши дети унаследовали родительскую любовь к танцам? — Так или иначе — все. Саша посвящает уличным танцам уйму времени. Она, кажется, увлечена всерьез и надолго. Платон прекрасно слышит музыку и отлично импровизирует. Услышав где-то понравившуюся мелодию, он может начать неожиданно танцевать, к всеобщему удивлению и восторгу окружающих. Тихон танцует редко, под настроение. Его танцы — инопланетные. Это самые странные и забавные танцы в мире. (Улыбается.) — Но не все пошли по вашим и супруги Вероники стопам? — Пока об этом рано говорить. Ребята сами выбирают свой путь. Мы лишь демонстрируем им все существующие возможности и доказываем, что все двери перед ними раскрыты. — Довольны выбором профессии старшей Александры? — Она заканчивает факультет Психологии и Социальных Наук Высшей Школы Экономики, но ни на какой конкретной профессии пока не остановилась. Я, к слову, закончил актерский факультет театрального института, но по специальности работаю редко. — Чем увлекаются сыновья — кроме танцев? — Тихон — футболом и статистикой. Платон больше всего мечтает о путешествиях. Каждый день он вспоминает места, где он был и куда бы он хотел вернуться. Но у него множество иных увлечений. Он любит музыку, играет на кларнете, обожает мультипликацию, компьютерные игры, комиксы про Тин-Тина и многое другое.
Источник: